«Если не преодолеть этот стресс, нас ждет массовое выгорание»: Энтони Таттерсолл (Coursera) — о жизни в мире новых технологий

— Все чаще можно услышать, что нас ждет сложное и турбулентное время. В чем, по-вашему, это будет выражаться и какие главные уроки преподнесла нам пандемия?

— Конечно, пандемия внесла резкие изменения в нашу жизнь, но я бы не сказал, что они были такими уж новыми и неожиданными. Она просто ускорила внедрение тех вещей, которые уже начали происходить до нее. Если глобально посмотреть на мир, то эти вещи можно увидеть. Во-первых, поменялись условия, которые когда-то позволяли компаниям становиться успешными. Если раньше ставка делалась на капитал и финансовые блага, то сегодня в первую очередь ценится способность разрабатывать и внедрять технологии, использовать данные, лучше понимать своих клиентов и делать сервис более персонализированным. Во-вторых, очень важны люди, работающие в компании, и навыки, которыми они обладают. Они должны быть способны приносить рост и инновации, чтобы открывать доступ к новым рынкам и сферам. На уровне покупателя мы очень привыкли к технологиям с персонализированным сервисом, мы любим, когда все просто и понятно. И это внедряется во все сферы жизни. Технологии не стоят на месте, они постоянно обновляются, развиваются. Так было всегда, но сейчас мы достигаем точки, когда это технологическое развитие оказывает серьезное влияние на нашу жизнь.

Что касается сложного времени, думаю, речь о том, что изменения будут происходить намного быстрее. С одной стороны, это создает много вызовов, а с другой — возможность адаптироваться. И чем больше способностей к адаптации и навыков, тем больше вероятность для роста и процветания в ближайшие годы.

— У вас нет ощущения, что вокруг слишком много давления из-за этого? Все хотят срочно диджитализироваться, трансформироваться и быстро осваивать новые профессии. Какую роль в этом будут играть компании?

— Да, в этом есть своя правда. Думаю, следует ожидать культурного сдвига в том, как мы видим устройство мирового труда, где обучение с целью повышения квалификации будет играть все более важную роль. Большинство глав компаний заявляют о том, что их основная проблема — это дефицит квалификации или пробелы в знаниях сотрудников. Но если посмотреть, сколько организаций поставили решение этой проблемы в приоритет и действительно инвестируют в это, — вы увидите, что их не так уж много. Это происходит в том числе из-за того, что ранее лидеры компаний никогда с этим не сталкивались. Для многих это новая реальность, и они просто не знают, как с этим работать.

Как сделать из компании такую организацию, в центре которой будет стоять преумножение навыков, где люди будут мотивированы к развитию и это будет частью их работы? Схема, когда человек оставил три часа на образование и развитие после работы, никогда не сработает, а только приведет к выгоранию. Обучение должно быть интегрировано в рабочий процесс организации. В этом и заключается фундаментальный культурный сдвиг, с которым нам придется столкнуться, и реальность заключается в том, что он уже здесь, и нам пора адаптироваться к нему. Те организации, которые уже начали это делать, имеют все шансы вырваться в лидеры. Этот процесс можно отследить еще и по тому, как много технологических компаний приобретают все большую ценность в мире. Мне кажется, причина в том, что у них есть преимущество: они производят технологии и внедряют их в свои же бизнес-процессы. Каждая роль в каждой компании в той или иной мере связана с технологиями. Неважно, принимаете ли вы заказ в ресторане через приложение, записываетесь онлайн на стрижку или ведете финансовые процессы в компании с помощью какой-то программы — технологии затрагивают всех. И сейчас как никогда важно совместить навыки работы с людьми с технологическим прогрессом. В таком многофункциональном ключе, чтобы каждая роль в компании представляла собой комбинацию технологий и human skills и могла слаженно работать с другой подобной ролью. Это совершенно иная модель бизнеса. Поэтому основной вызов для компаний сейчас — не просто помочь своим сотрудникам в переподготовке и обучении, а сделать это частью ДНК компании и корпоративной культурой.

— Это, кстати, наводит на мысль, что нам полезно учиться прогнозировать будущее. Насколько это популярно и какие вообще направления обучения сейчас наиболее востребованы?

— В основном организации фокусируются на трех направлениях: бизнес-лидерство, работа с данными и технологии. Людям важно понимать, что такое машинное обучение, что такое искусственный интеллект, для чего они нужны и как с ними работать. Думаю, набор навыков в этих сферах всегда будет востребован. Что касается прогнозирования, оно точно будет крайне необходимо. Оно уже таковым является, особенно основанное на анализе больших данных. Мы видим, что практически у каждой компании есть базы данных, создаются команды, привлекаются разработчики, и данные превращаются в инсайт. Это позволяет принимать правильные решения и формировать стратегию развития компании.

Также очень интересно понаблюдать, как меняется выбор людей в плане освоения новых навыков. Еще в прошлом году основной фокус был сосредоточен на изучении программирования и искусственного интеллекта, большим вниманием пользовались бизнес-стратегия, менеджмент, коммуникации. Эти интересы были примерно одинаковы как для работающих сотрудников, так и для безработных. В этом году пандемия сильно изменила условия труда: люди работают удаленно и боятся потерять свои рабочие места. Так вот, интересы безработных людей остались такими же, как в прошлом году. А вот те, кто не потерял работу, перефокусировались на human skills. Мы видим, как растет популярность курсов по медитации, осознанности, благодарности, умению слушать. Некоторые называют это еще soft skills. В каком-то смысле это помогает уменьшить давление, которое сейчас ощущается особенно остро. Мы ведь, в своей сущности, не любим перемены, это некомфортно. Особенно это выражается на индивидуальном уровне, когда человек начинает переживать, как эти перемены скажутся лично на нем, достаточно ли у него навыков, сможет ли он соответствовать. И как раз human skills помогают преодолевать этот стресс. Иначе нас ждет массовое выгорание, неуверенность сотрудников в собственной компетенции и сложности с принятием решений.

— Получается, внедрить human skills и их развитие мы можем через корпоративное образование. Как вы думаете, у России есть шанс к подобным трансформациям в ближайшем будущем?

— Я настроен достаточно оптимистично, мы много работаем на российском рынке. Сотрудничаем с несколькими ведущими вузами России, которые делают контент на нашей платформе. У нас много программ на русском языке, мы работаем как с индивидуальными покупателями, так и с организациями, институтами и государственными структурами. У нас есть преимущество — мы взаимодействуем практически со всеми игроками рынка и как бы заполняем пробелы, которые существуют между ними. Например, мы можем помочь образовательным институтам разработать программу по обучению навыкам, которые необходимы для корпоративного бизнеса, и мы точно знаем, что это за навыки, потому что работаем с этими корпорациями. Мы можем помочь государству понять, что нужно бизнесу и какие карьеры стоит развивать. Таким образом, когда государство будет разрабатывать учебные программы, оно будет точно знать, во что инвестирует, а граждане, в свою очередь, не останутся безработными. На самом деле в России большие программы по инвестированию в образование, особенно в технических областях. Из нашего сотрудничества видно, что у России есть большое стремление получить признание на международном уровне в качестве лидирующего игрока в сфере образования. Я с нетерпением наблюдаю и жду, что же в итоге получится. Очень интересно, во что выльются инвестиционные проекты в ближайшие 2–3 года.

— Они связаны с онлайн-образованием?

— Большая часть — да. Но в основном это про гибрид онлайна и офлайна, который возьмет лучшее от каждого из этих двух форматов. Есть много исследований, которые показывают, что максимальные результаты достигаются, когда мы объединяем эти два мира. Ни один из них сам по себе не может дать то, что они смогут вместе. Безусловно, я уверен, что люди не откажутся от человеческого контакта и некоторых аспектов образования, которые работают по-настоящему эффективно только офлайн. Например, онлайн никогда не сможет дать то ощущение общности и тот уровень коммуникаций, как при живом общении. Но при этом мы видим повышенный интерес к онлайн-программам, особенно к тем, которые дают ученые степени.

— Как вы оцениваете организацию онлайн-обучения сегодня?

— Онлайн-формату еще есть над чем работать. Мы видим, что некоторые организации просто переносят на видео то, что они делали в аудиториях, то есть просто записывают свои лекции. Этого недостаточно, это то же самое, как выложить запись театральной постановки на Netflix и ждать, что люди придут туда смотреть этот фильм. Продукт изначально был сделан с другой целью. Если у вас есть онлайн-контент, то и продукт должен быть сделан под онлайн и под ту аудиторию, которая захочет пересмотреть его в удобное для себя время и в удобном режиме. Продукт должен быть разбит на определенные компоненты, нужно освоить методы взаимодействия с онлайн-аудиторией, использовать технологии, чтобы усилить вовлеченность, добавить персонализированные сервисы. То есть это целый ряд практических методов и умений, которых у многих организаций просто нет.

— Переход в онлайн стал кардинальным изменением для сферы образования. Какие еще глобальные тенденции вы можете назвать?

— Я замечаю, как по всему миру растет тенденция, что тебе не нужно все делать самому. Исторически институты были первоначальным источником знаний. Они создавали собственные программы, нанимали преподавателей, давали степени, ведь за этим люди и приходили к ним. Но эта модель постепенно эволюционирует. Чтобы получить признание, уже не обязательно везде быть оригинальным автором. Сегодня вы можете собирать контент и экспертизу со всего мира, тем самым дополняя свои сильные стороны, ведь невозможно быть безукоризненным во всем.

Еще одно наблюдение — изменение критериев ценности продукта. Возможность институтов выдавать степени на самом деле подразумевает комплекс задач, который и формирует ценность их продукта. Для студентов эта ценность частично заключалась, например, в расположении кампуса. После того как пандемия заставила нас переместиться в онлайн, изменились и ожидания. Конечно, некоторым до сих пор нужен офлайн-опыт, но многие, особенно иностранные студенты, хотят иметь более гибкий выбор. Сегодня они могут путешествовать, а завтра уже нет. Безусловно, им важно понимать, что они смогут продолжить свое обучение даже в таких меняющихся обстоятельствах. Можно понаблюдать за интересной динамикой, которая следует из этих процессов.

— Значит ли это, что институтам придется меняться и как именно это будет происходить?

— В первую очередь институтам необходимо осваивать технологии, ведь студенты уже приходят с мыслью: «Я использую технологии во всех сферах жизни, почему в образовании должно быть иначе? Я хочу видеть, как институт дает мне возможность получить навыки работы с технологиями, которые я буду использовать в своей будущей работе». Институты должны своим примером показывать, что сами являются первопроходцами и тоже пользуются технологиями, а не просто дают знания о том, как их использовать. С помощью технологий создается такая гибкая система обучения, что можно учить кого угодно и откуда угодно. Это приведет к открытой конкуренции и позволит переосмыслить, как институты позиционируют свою ценность и почему люди должны идти учиться именно к ним. Это совершенно другой взгляд на мир.

Интересно, кстати, посмотреть, как будут меняться самые старые институты, потому что они, как правило, очень консервативны, забюрократизированы и плохо реагируют на изменения.