Крупнейший зарубежный покупатель Superjet опроверг разбор самолетов на запчасти

Мексиканская авиакомпания Interjet, крупнейший зарубежный покупатель самолетов Sukhoi Superjet 100 опровергла разбор четырех из двадцати двух своих SSJ100 на запчасти я для замены деталей на остальных летающих SSJ100. «Нас крайне удивляет то, что журналист <...> не упомянула в своей статье [речь идет о материале Bloomberg], что программа крупного технического обслуживания самолетов скоро будет завершена, и они возобновят полеты в период с 16 января по 31 марта текущего года», — говорится в заявлении компании.

• Interjet также пишет о «стратегически важной роли» для нее российских самолетов, которые позволили компании «проникнуть на рынки средней насыщенности в Мексике» и которые могут «эффективно функционировать» в сложных условиях.
• О «каннибализации» четырех самолетов SSJ100 неделю назад рассказало Bloomberg. Издание пояснило, что четыре из 22 самолетов Interjet не летают уже полгода, потому что компания разбирает их на запчасти для остальных.
• Компания пошла на это из-за проблем с поставкой запчастей для SSJ100. Они начались из-за отсутствия в американском регионе производственной базы для SSJ100 (мексиканская авиакомпания — единственный американский эксплуатант SSJ100), а также из-за технических проблемам с двигателями для самолетов SaM146.
• В компании «Гражданские самолеты Сухого», которая производит SSJ 100, заявили, что «каннибализация» самолетов — это «нормальная практика». Там подчеркнули, что не оценивают ситуацию с Interjet.
• Interjet — второй крупнейший эксплуатант SSJ100, больше (35) только у «Аэрофлота». Помимо мексиканской авиакомпании SSJ100 за рубежом также, среди прочих, используют ирландская Cityjet и таиландская Royal Thai Air Force. Основные эксплуатанты SSJ100 находятся в России. Помимо «Аэрофлота» это, например, Red Wings и «Газпромавиа».

Что мне с этого?

Разбор на запчасти можно назвать «каннибализацией», а можно «крупным техническим обслуживанием» — перспективы SSJ100 на глобальном рынке от этого, к сожалению, не изменятся.

Артем Губенко, The Bell